Дорогой предков ушёл национальный писатель
ЕМУ БЫЛО 86, И ДО ПОСЛЕДНИХ СВОИХ ДНЕЙ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ КАНЧУГА ВЁЛ ДНЕВНИК. НЕДАВНО ПИСАЛ ПРО ДРОВА. КАК КОЛОЛ, СКЛАДЫВАЛ. ПО-СТАРИКОВСКИ ДОТОШНО ВСПОМИНАЛ, КОГДА ПРИВЕЗЛИ ИХ В ПРОШЛОМ ГОДУ, А КОГДА В ЭТОМ. РЯДОМ С ДНЕВНИКОМ ЛЕЖАЛА РУКОПИСЬ КНИГИ, ПЯТНАДЦАТОЙ ПО СЧЁТУ. ДЕСЯТЬ КНИГ УЖЕ ИЗДАНО. УДЭГЕЙСКИЙ ПИСАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР КАНЧУГА, ЕДИНСТВЕННЫЙ АВТОР, ОПИСЫВАЮЩИЙ НА РОДНОМ ЯЗЫКЕ ЖИЗНЬ И ИСТОРИЮ СВОЕГО НАРОДА, УШЁЛ ДОРОГОЙ ПРЕДКОВ. НЕ СПРАВИЛСЯ С КОРОНАВИРУСОМ…
ПИСАЛ КАК ДЫШАЛ
Остался в черновиках перевод песен для диска. О переводе русского текста на удэгейский его попросил национальный парк «Бикин». Идея писателю понравилась: его односельчане исполнят на родном языке популярные эстрадные композиции, память будет. Не успел перевести все, только восемь. Не просмотрена тетрадка со сказкой ученицы местной школы… Многое не успел. Но намного больше – сделал.
Сан Саныч (так писателя Александра Канчуга зовут в Красном Яре) – старожил, признанный знаток удэгейского языка, истории и традиций своего народа. Коренной житель приморского севера, школьный учитель с двумя высшими образованиями (русский язык, литература). Он не раз помогал в языковых исследованиях своим соотечественникам, но ещё – американцам, немцам, шотландцам, японцам. Восточные соседи предложили Александру издать первую книгу – повесть о жизни бикинских удэгейцев. За первой последовала вторая, третья. В 2020 году Сан Саныч начал очередную – в своих литературных и исторических изысканиях он добрался до прародителей современных удэге и последней ветви императорской семьи чжурчженей.
Все повести написаны удивительно простым языком. Сейчас можно сказать – в репортажном стиле. Ничего лишнего: ход времени, люди, семьи, ситуации. Свою жизнь и жизнь своего народа Александр Канчуга пересказывает с момента, когда впервые чётко осознал сам себя.
– Мне было три годика, когда я начал помнить всё. У меня не было «детских» провалов памяти, знаете, как бывает у малышей – здесь помню, потому что ярко, а здесь нет – сознание выбросило. Со мной остались и разговоры стариков, шалости братьев, война и победа, удачные охоты и голодные дни. Я помню, кто на ком женился, кто кого родил, всю историю родов, историю народа.
Когда-то давным-давно один мудрый старец, выделив маленького Сашу из десятка пацанов, влюблённо слушавших у костра мудрых старожилов, сказал, глядя ему в глаза: «Слушай, мальчик. Слушай. Потом другим расскажешь». И Саша стал слушать и писать. Рассказывает, частенько набрасывал в тетрадку заметки. Но потом отчего-то сжигал написанное, пока не вырос сын и не сказал: «Папа, что ты делаешь? Это же нужно, это интересно».
ПОСЛЕДНИЙ НОСИТЕЛЬ?
Удэгейский язык Александр Канчуга знал прекрасно: «Сложно забыть, мы в семье только на удэгейском говорили, когда я в школу пришёл учиться, русский знал плохо». Когда овладел великим и могучим, стал заниматься переводами. Одним очень гордится – на удэгейский язык Александр Канчуга перевёл культовое произведение Тараса Шевченко – «Завещание».
– Это была идея украинских издателей – выпустить сборник великого поэта, в котором будет лишь одно стихотворение, но на 200 языках. Один из них – удэгейский. Переводить доверили мне, – рассказывает Александр Канчуга. – Я люблю переводить с русского на родной язык. Собственно, с одного из переводов и началась моя творческая работа. Именно работа. Дело, которому я решил посвятить время, которое у меня осталось.
Случилось это, когда Сан Саныч уже вышел на пенсию. За плечами – 28 лет преподавания в школе, работа на крупном строительстве, и вот вдруг: чай, вечер, жена, беседы, карты, телевизор. Не то чтобы скучно, но чего-то не хватает. И в этот момент на пороге появляется японский гражданин. Приехал в Красный Яр изучать удэгейский язык профессор Токийского университета Тисиро Сан. Поздоровался, прошёл в дом и показал лист бумаги с тысячей русских слов. Спросил: возможно ли за три дня перевести их на удэгейский? Александр попросил жену Фаину занять гостя, вышел на летнюю кухню и через пару часов вернулся с готовым переводом.
– Тисиро Сан посмотрел, полистал, поцокал языком – ох любил он цокать, несмотря на то что профессор – улыбается Александр Канчуга, – Удивился, как быстро я справился с переводом… И предложил написать небольшой рассказ о детстве или юности на удэгейском языке. Писал я до вечера. Помню как сейчас – это было 12 двойных тетрадных листиков, на одной стороне – русский текст, на другой – родной. Профессор прочитал и… попросил написать повесть. После он издал её, правда, сначала в Японии.
Так появилась первая книга Александра Канчуга. О детстве и юности, о взрослении, о судьбах семей, живущих долины реки Бикин. Говорилось в ней о том, как жили удэгейцы, что ели, во что играли, как пацаны катались на стремнинах, ходили на первую охоту. О том, как уходили на войну сородичи, как строили село, как рожали и любили, как жили в КАЛА – домах, сделанных из коры кедра и ели, каким богам поклонялись и почему в традиционных семьях коренных малочисленных народов именно мама – светоч семьи. В книгах Александра Канчуга шаманят старики, пацаны делают первые затяжки, плачут вдовы в день Великой Победы.
– Выживет ли удэгейский язык? Если сохранить его сейчас, когда интерес молодого поколения к истории исчез, ну вроде как законсервировать, а потом открыть заново… Может быть, он возродится. Я вижу, в последние годы молодое поколение вновь готово тянуться к истокам. Вопрос, как его сохранить? Ведь ни словари, ни книги в этом не помогут. Не сохранить язык, если ни говорить, ни петь на нём не будут. В этом отношении я очень надеюсь на национальный парк. Как ни странно, но именно там стараются беречь то, без чего мы себя можем потерять, – язык и культуру. Они очень много для этого делают.
ПОТОМКИ ДЕРСУ
– Некоторые шутят, мол, моя книга на Библию похожа. «Исаак родил Якова». Да, в моих книгах прослежены линии многих семей, все родственные связи, и, может быть, излишне подробно я написал, да. Но я это написал. Это нужно. Это память. Это исследование. И, знаете что? Вот многие улыбаются, мол, каждый удэгеец считает себя потомком Дерсу Узала. А я не улыбался, я изучал. Как старики говорили. Так вот. У Дерсу своих детей не было, да. Но дед Галима, отец моей матери, родился от прадеда Чуваси, а жена его была родная сестра Дерсу. От прадеда Чуваси корни уходят к императорским домам чжурдженей, а сколько детей и родственников было у Чуваси, никто не знает…
В книгах Александра Канчуга такая сага не одна. Сегодня бережно собранные родословные стали уже не только его историей, а историей целого рода бикинских удэгейцев. И говорится в них о том, как от двух спрятанных лесными людьми сыновей императора чжурдженей по имени Агуда пошёл род Агудига, который после стал родом Канчуга, а ещё от реки Кема появился род Кимонка…
Но это уже совсем другая история.
Некоторые шутят, мол, моя книга на Библию похожа. Как Исаак родил Якова… Но это нужно. Это память.
ВАЖНО:
Удэгейский язык настолько богат в фонетическом плане, что в попытках отразить это богатство лингвисты составили для него несколько кириллических алфавитов. В удэгейском есть инклюзивное и эксклюзивное «мы», а термины, описывающие пространственные отношения, имеют параллельные значения в доме и за его пределами. Язык удэгейцев отражает их представление о равенстве времени и пространства, а точкой отсчёта для говорящего является либо река, либо домашний очаг.
Кстати:
Зачинателем удэгейской литературы считается живший в первой половине прошлого века Джанси Кимоноко, создатель повести «Там, где бежит Сукпай». Повесть рассказывает о жизни удэгейцев в дореволюционной России, и о том, как отразилась на жизни коренных народов Дальнего Востока революция и Гражданская война.
До этого удэгейская литература существовала лишь в виде передававшихся из уст в уста сказок и легенд.
Ещё одним видным представителем удэгейской литературы является Николай Дункай. Его расцвет его творчества пришёлся на вторую половину 20 века.
Как пишут литературные критики, каждая строчка в произведениях удэгейских писателей - это художественная история аборигенов Дальнего Востока, и каждая из них пронизана чувством любви к природе, уважения к заветам предков и к культуре своей нации.