Памятную доску в память о Рудольфе Нурееве установили на стене железнодорожной станции в селе Раздольное. Лучший танцовщик мира родился в поезде, который направлялся в Приморье. Здесь прошли первые полтора года жизни будущего великого артиста. Но для всего мира Приморье вписано в историю мирового балета как родина Рудольфа Нуреева.
Гений места
Раздольное. Самое «длинное» село в России - его главная улица растянулась на 16 км. По обеим её сторонам – живописные кирпичные руины дореволюционных казарм «в готическом стиле». Останки былого, как декорации к спектаклю. Более века назад эту вроде бы ненужную военным красоту задумал и построил Вацлав Жигалковский – легендарная для специалистов, но широко неизвестная историческая личность: в хорошем смысле авантюрист, офицер царской армии, начальник инженеров строившейся в начале ХХ века Владивостокской крепости.
Самая длинная сельская улица России называлась сначала Первой, потом её переименовали в улицу Будённого, а потом зачем-то снова переиначили, и теперь это улица Лазо. Бывал ли здесь герой Гражданской войны? А вот маршал и трижды Герой Советского Союза Семен Михайлович Будённый ещё как бывал! Он служил в наших краях при царе в драгунском полку целых десять лет. Старший унтер-офицер, участник боевых походов и конных парадов, красавец, знаменитые усы, покоритель дамских сердец… А память о нём в Раздольном не увековечена, ну, разве что есть переулок его имени. И стены бывших конюшен Будённого – их недавно выкупил один предприниматель, говорит, под разведение пчёл, но все удивляются: странный проект…
Подумалось: Вацлав Жигалковский – вполне подходящая компания для Рудольфа Нуреева, а вот маршал Будённый – нет, не его герой.
Тут, скорее, штрих к портрету его отца, комиссара, политрука Хамета Нуреева.
В историю села вплетены и события Первой Мировой. Сюда, на далекую российскую окраину, отправляли иностранных военнопленных – тысячами и тысячами. Две с половиной тысячи – немцы, австрийцы, венгры, турки – были захоронены здесь на одной из сопок. Памятник за век совсем обветшал и готов был вместе с погребёнными кануть в небытие. Но не только его восстановили, но и прикрепили к граням из тёмного туфа четыре таблички с одной и той же надписью на четырех языках - русском, немецком, венгерском, турецком: «Здесь покоятся австрийские, венгерские, немецкие и турецкие военнопленные, жертвы Первой мировой войны».
Отныне тех, кто интересуется историей, в Раздольном будут водить на железнодорожную станцию, к симпатичному старинному зданию вокзала, на одной из стен которого, обращенной к бегущим мимо финишным километрам Транссиба, недавно появилась мемориальная доска – красивая, как планета Земля из космоса, с парящим над странами и континентами великим танцовщиком, будто оттолкнувшимся носком балетки от географической точки с надписью «Раздольное».
Под стук колёс
Но как они связаны - старинное приморское село и Рудольф Нуреев, знаменитейший из знаменитых артистов мировой балетной сцены?
Для людей сведущих это давно не вопрос. В Уфе, в музее Башкирского театра оперы и балета, где начинал свой путь тогда ещё никому не известный Рудик Нуреев, не один десяток лет хранится ценный экспонат – свидетельство о рождении Рудольфа Хаметовича Нуреева, где местом его появления на свет обозначено село Раздольное Ворошиловского (ныне Надеждинского) района Дальневосточного (ныне Приморского) края.
В прошлом году этот исторический документ привозили во Владивосток, на выставку в музей имени Арсеньева, так что его могли видеть и мы.
Отец танцовщика Хамет Фазильевич Нуреев. Фото: Из личного архивa/ Наталья ОстровскаяА могли и не видеть. И ничего не знать. Но теперь, когда в Раздольном открыли мемориальную доску, факт, что называется, пошёл в народ. И скорее всего, так и останется в памяти: Рудольф Нуреев родился в Раздольном.
Однако будущий великий танцовщик родился… в поезде, в вагоне транссибирского экспресса, везущего беременную Фариду и трёх её дочек: Розу, Лилию и Резеду (такие вот цветочные имена) – в Приморье, к месту службы Хамета Нуреева, старшего политрука дивизиона 32 артполка 32 стрелковой дивизии.
17 марта 1938 года, когда проезжали Байкал, Фарида под стук колёс и гудки паровоза родила мальчика. А вот зарегистрировали младенца под именем Рудольф действительно в Раздольном, уже по прибытии. Районный ЗАГС обозначил дату регистрации – 4 апреля.
Рудольф был слишком мал, чтоб помнить Раздольное. Нуреевы прожили здесь всего полтора года, а потом переехали к новому месту службы главы семьи.
Где они жили в Раздольном? Приморские краеведы, стараниями которых ожил, по-новому заиграл давно известный факт и, как результат, была установлена мемориальная доска, предполагают, что первым жильём будущей знаменитости была одна из величественных кирпичных казарм Вацлава Жигалковского. Однако идею установки доски на её стене сразу отвергли: в здании сегодня никто не живет, оно «на консервации», значит, как и большинство ему подобных, имеет все шансы быть разобранным по кирпичику...
Тогда – где? Краевед Виталий Косенчук сам родом из Раздольного, предложил местом установки здешний вокзальчик на станции, где 85 лет назад сошла с поезда с младенцем на руках мама Фарида.
Второе путешествие
«Здание как раз недавно отреставрировали, привели в порядок. И началась наша переписка с РЖД. Вы не поверите, она длилась два года!», – рассказала краевед Татьяна Шапошникова, второй активный автор и участник проекта.
Вела переписку давняя подруга Татьяны, распорядитель Европейского фонда Рудольфа Нуреева в России, петербурженка Любовь Петровна Мясникова. В ответ РЖД вопрошало: а какое отношение к железной дороге имеет Рудольф Нуреев? Вот если б он был железнодорожник, тогда, конечно...
«Это был какой-то замкнутый круг. Тем временем Европейский фонд согласился нас спонсировать, и мы решили: будь что будет. Любовь Петровна уже и скульптора нашла, это питерский мастер, автор доски Петипа на Вагановском училище в Санкт-Петербурге Юрий Фирсов», - продолжает Татьяна Шапошникова.
А РЖД всё тянуло с разрешением, и чудное творение скульптора Фирсова целый год хранилось во Владивостоке, у Татьяны Шапошниковой в её… гараже. А дальше… Европейский фонд, следуя политике санкций, сообщил, что прекращает любое финансирование проектов в России, в том числе и этого. Все приуныли, но...
«Знаете, бывают чудеса! В августе прошлого года заседает коллегия РЖД, где установка нашей доски - один из вопросов. И все голосуют «за», единогласно! Мы в радостном шоке: вот так поворот, не ожидали!», – улыбается Татьяна.
Видимо, надо было пройти эту точку невозврата, чтобы успешно докрутить все остальные «пируэты» и «па». Помогла краевая власть, державшая поначалу позицию неучастия, дескать, нет такой строки расходов. Помог и нынешний ректор Вагановского Николай Цискаридзе – его привлекла к проекту всё та же неутомимая Любовь Петровна Мясникова.
Как возникает дружба
Она была, пожалуй, самым почётным гостем в Раздольном. Просто не могла не приехать. Можно написать, что они с Нуреевым были друзьями юности, познакомились в конце 50-х в Ленинграде, куда Рудик (а он и сейчас для неё Рудик) приехал поступать. Но эта фраза ни о чём не скажет и не объяснит, что спаяло на всю жизнь девушку из известной интеллигентной питерской семьи и паренька из провинции, «деревенщину» – это обидное слово молодой Нуреев слышал в свой адрес не раз.
Да разве можно объяснить, почему возникает дружба?
«Хотите, смешной случай расскажу? Мы с друзьями часто бывали в Мариинке, ну и, конечно, ходили на все спектакли, где танцевал Рудик. А по выходным играли в регби на пляже. И вот воскресенье, чудесный солнечный денёк! А у него – «Гаянэ». Кто-то схохмил: «Брось ты эти пляски, поехали играть!» Посмеялись и пошли всей компанией на балет», – видно, что Любови Петровне легко вспоминать молодые годы.
Никто из них, в том числе и сам Нуреев, не мог знать, что случится через три года на гастролях в Париже. Ничто не предвещало мирового скандала. Но он случился. Как говорилось в докладной записке КГБ, «16 июня 1961 года в Париже изменил Родине Нуреев Рудольф Хаметович, 1938 года рождения, холост, татарин, беспартийный». К измене приравняли его отказ вернуться в СССР.
Пройдёт год, и молодой талантливый физик Люба Мясникова прилетит в командировку в Париж. У неё хватит смелости встретиться с «предателем» и услышать то, в чём он публично никогда не признавался: «Я сильно тоскую. Хочу вернуться в Россию». Но пути назад не было: «изменнику Родины» уже вынесли приговор. Вернуться можно было только в тюрьму.
Возвращение на родину
И вот шестьдесят лет спустя он всё же вернулся – в Раздольное. Самый знаменитый российский невозвращенец вновь, как когда-то на сценах мира, совершил немыслимый «пируэт»! И вновь снискал не только восторги.
«Не совсем политически выверенным получилось мероприятие в посёлке Раздольное, – написало местное интернет-издание, усмотрев не дань памяти гению танца, а …«прославление ЛГБТ». – Несмотря на очевидную скандальность и неоднозначность личности господина Нуреева, памятную доску ему всё равно открыли». Сложно объяснять людям, что во всём мире ценят его не за это.
«Когда мы узнали о событии в Раздольном и решили в нём поучаствовать, меня стали спрашивать: зачем прославлять перебежчика? Мне пришлось объяснять, что Рудольф Нуреев — это наша история, человек, рождённый в СССР и прославивший русский балет», – поделилась Елена Оленина, председатель старейшей в Приморье общественной организации – Лиги ходьбы «Женьшень».
Теперь мальчик, рождённый в поезде транссибирского экспресса, прославил и Раздольное.
Великому Нурееву наверняка бы понравилось, что в нынешние весенние дни в Приморье вспомнили не только о нём, но и о его любимой маме, о том, как она, выиграв в далёком 1944-м билет в Башкирский театр оперы и балета, сумела провести на спектакль всех своих четверых детей, а шестилетнего Рудика при этом несла на руках – обувки не было, жили бедно…
Годы спустя, став знаменитым, Нуреев напишет, что в тот день в театре решилась его судьба: «Я потерял дар речи… Из своего одинокого мира я перенёсся прямо на небеса». Наверное, так пишут о счастье.
Вспоминали в Раздольном и отца. Политрук, комиссар, прошедший несколько фронтов Великой Отечественной, Хамет Нуреев не понимал, как можно отдать жизнь не Родине, а какому-то танцу. Хамет Фазильевич доживёт до мировой славы своего сына. Но дороги друг к другу они не найдут. В 1987-м Рудольфу Нурееву удалось побывать в Уфе – ему разрешили попрощаться с безнадёжно больной матерью. Отец к тому времени уже покоился на кладбище – знаменитому сыну дороги туда не было, её занесло снегами…
В 1989-м и в 1992-м, в перестройку, Нуреев смог, наконец, открыто прилететь в свою страну. Москва, Санкт-Петербург, Казань, Уфа… Везде его встречали как самого высокого гостя, с цветами, восторгами, обещаниями…
В 92-м он уже не мог танцевать. До конца его дней на земле оставалось всего полгода. В Казани, в театре оперы и балета, он в последний раз предстал перед российской публикой, но не как танцовщик, а как дирижёр. В тот вечер давали «Щелкунчика».
Пройдёт время, и светлая музыка балета Чайковского зазвучит за тысячи километров от Казани, от лучших мировых балетных сцен, где блистал великий танцовщик, и от русского кладбища Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем, где Рудольф Нуреев был похоронен. Холодным весенним утром 8 апреля на вокзале станции Раздольное тоже звучал «Щелкунчик».
Кстати
Отец танцовщика Хамет Нуреев служил в расквартированной в то время в Раздольном легендарной 32-й стрелковой дивизии. В августе 1938 её бойцы отстояли Хасанские сопки, а в 1941-м – спасли на последнем рубеже Москву.
Едем дальше. Авторынок Приморья пережил кризис и ищет новые формы жизни 
В любовь, как под поезд 
«Весь берег усеян»: на приморском пляже ЧП 
«Из-за ядохимикатов?»: загадочную смерть расследуют в Приморье 
Приморских водителей призвали быть внимательными на дороге