Сегодня миф о храмах культуры, в которых всё покрыто пылью веков, активно разрушается. Мы начинаем понимать, что музей - это своеобразная машина времени. В нём думают о прошлом, хранят настоящее и пытаются заглянуть в будущее.
Обычный рабочий день Нины Керчелаевой начинается, словно с «белого листа». Многочисленные хозяйственные хлопоты и непременно творческие задачи - всё это ложится на хрупкие плечи главного хранителя Приморского государственного объединённого музея имени Арсеньева. Она отвечает за то, чтобы в фондах был строгий порядок и выверенный температурный режим. И чтобы не «безобразничала» моль. В её ведении - десятки тысяч экспонатов, и каждый, словно капризный ребенок, требует постоянной заботы и внимания.
Сильная, но бережливая
Елена Жукова: - Нина Беслановна, вам, как главному хранителю музея, «покой только снится»?
Нина Керчелаева: - Мне и моим коллегам часто приходится ощущать себя в разных эпохах, но работать - только «здесь и сейчас», желательно одновременно в нескольких местах. Забот у нас много и нужно всюду успеть. И если вы понаблюдаете за музейными работниками, увидите настоящую производственную суету, причём, на предельных скоростях.
В фондах с раннего утра нас охватывает лихорадка: сначала мы тщательно проверяем режимы хранения - температуру и влажность воздуха, потом наступает время срочных ответов на запросы от исследователей, затем - подбор экспонатов для очередной выставки. День проходит незаметно.
- В музее вряд ли возможно работать не по призванию. Каким был лично ваш путь к профессии?
- Да, музей - это особый мир, не похожий на любой другой. Наверное, уместно сказать, что музейными работниками рождаются. На самом деле, специальных институтов, где готовят хранителей музеев, нет.
В юности я работала на станкостроительном заводе, там у меня были свои интересы и привязанности. Но я по натуре - гуманитарий, поэтому в техническом вузе заскучала. А музеи мне безумно нравились с детства! В Пушкинский музей Хабаровска мы со школьными подругами ходили как на праздник, в белых фартуках. До сих пор помню, какие я отзывы писала! Как каждый раз останавливалась у своей любимой картины, вновь и вновь возвращаясь в состояние неземного восторга. Когда приехала во Владивосток, первым делом отправилась именно в музей. И - всё, я здесь осталась. Хотя, прежде чем стать хранителем, прошла большую школу экскурсоводов, лекторов, набралась знаний и опыта.
- В Интернете пишут, что главный хранитель музея - это человек железной воли…
- Я главный хранитель с 1983 года. Железной воли у себя не наблюдаю, но за экспонаты готова бороться до последнего. Самый первый экзамен, который выдерживают хранители, - это умение правильно держать в руках музейный предмет. Руки хранителя должны быть сильными, но бережными. В моей работе главное - понимание хрупкости музейного предмета, ведь от небрежного обращения он может элементарно рассыпаться. Музейную ценность нужно беречь от многих вредных факторов. К примеру, главный враг старых документов - свет, он действует на них разрушительно, как радиация на человека.
Недавно в экспозиции выставки «Вызов забвению» мы впервые явили из фондов первые карты и планы застройки Владивостока. Мы зашторили окна, и в зале теперь полумрак. Ниже - фоторепортаж с выставки.
Город, которого нет | Фотогалерея
Город, которого нет | Фотогалерея
Пока молчит раритет
- Известно, что каждый год люди приносят в музей тысячи предметов. Какие из них становятся раритетами?
- Раритет - специфический термин, с претензией на чрезвычайную редкость. Возьмём, к примеру, вот эту подзорную трубу. Сколько таких же было выпущено в серийном производстве в 19 веке! Но для нас предмет бесценен, потому что он принадлежал самому Евгению Бурачку. Легендарный основатель поста Владивосток разглядывал в эту подзорную трубу очертания бухты Золотой Рог. Потом семья Бурачка передала её в музей. Вообще, предмет музейного значения проходит долгую историю. Ведь первоначальные сведения могут быть скромными. Допустим, человек приносит рушник, который «вышивала бабушка, живущая в Смоленской губернии». И всё, что он об этом знает. Сам предмет «молчит», и заставить его ожить, проникнуть в суть - это особый дар исследователей.
- Как часто за молчаливым предметом скрывается уникальная история человеческой судьбы?
- Так было, например, с фрагментами алтаря буддийского японского храма во Владивостоке. Их принесли в разное время разные люди, и долгое время эти красивые и незаурядные предметы оставались для нас загадкой. В 90-е годы нас посетила делегация из Японии во главе с госпожой Енако Тоидзуми.
Под русским именем Нина она прожила во Владивостоке яркую жизнь, была женой последнего настоятеля буддийского храма. В годы сталинских репрессий в храме задули последнюю свечу. И когда наша гостья показала свадебные фотографии, сделанные у алтаря, я увидела на них те самые безымянные предметы.
- Художники говорят, что, одно дело - картина в мастерской, и совсем другое - в выставочном пространстве. А что касается раритетов? Как может «заиграть» на выставке, к примеру, фрагмент водопроводной трубы прошлого века?
- Любой музейный экспонат «играет свою роль» в определённом контексте. Фрагмент водопроводной деревянной трубы на выставке «Вызов забвению», наверное, у многих посетителей вызывает чувство нереальности. Сегодня у каждого дома хромированный кран - повернул его и вода полилась. А в 30-е годы прошлого века вопрос водоснабжения Владивостока могли решить только таким способом.
И служили деревянные водопроводные трубы городу более 40 лет!
Меняющийся музей
- За последние годы музей на Светланской кардинально преобразился. Дизайн, освещение, логотип - всё другое. В чём смысл перемен?
- В век больших скоростей художники и дизайнеры вторгаются в область музейных экспозиций более смело и решают их более нестандартно, чем раньше. Сегодня у нас изменились многие постоянные экспозиции, возможно, не всем это понятно. Некоторые посетители привыкли к старому формату музея - с тяжеловесными интерьерами, большими витринами, множеством экспонатом. Но современному человеку важно увидеть главное, поэтому у нас в каждой экспозиции есть некие доминанты, «цепляющие» внимание посетителя. К новым веяниям в мире и музее я отношусь положительно, главное, чтобы человеческие ценности оставались неизменными.
- Музей в разные времена посетило множество известных личностей. Кто вам больше запомнился?
- С официальными делегациями обычно всё идет по чётко намеченному сценарию. Никаких вольностей, никакого общения помимо протокола. В этом смысле меня поразил Войцех Ярузельский, посетивший музей, будучи министром обороны Польши. Он ходил по маленькому залу музея целых полтора часа, забыв обо всём и отказавшись от услуг переводчика.
Замечательно, когда иностранные гости понимают наши музейные замыслы без слов. Недавно наблюдала за группой молчаливых японских туристов, изучающих экспозицию «Вызов забвению». У них в глазах была мысль. Музейный язык должен быть в идеале интернациональным.
Досье
Нина Керчелаева родилась в 1943 г. в Хабаровске. После окончания средней школы работала на станкостроительном заводе. В 1966 г. переехала во Владивосток, с 1967 г. работает в Приморском краевом краеведческом музее им. Арсеньева, который сегодня объединяет четыре музея во Владивостоке и пять в крае и называется Приморский государственный объединённый музей имени Арсеньева.
Окончила Дальневосточный государственный университет, заочное отделение исторического факультета. С 1983 г. - главный хранитель музея. Заслуженный работник культуры РФ.
Зачем звезда мирового кино к курсантам из нашего края в гости спешила? 
Биргитта Ингемансон открыла личность Элеоноры Прей через письма 
Приморский музей им. Арсеньева четвёртый год живёт в новом формате 
Немец Лотар Деег: если бы не пробки и «правый руль», не узнал бы Владивосток 
Почему Россия не США?