Не первый год в обычных российских школах создаются службы медиации. В нашей стране это как веяние нового времени, так и рекомендация, спущенная сверху правительством. Один из таких кабинетов заработал в этом году в одной из средних школ Владивостока. Придумал и воплотил идею коллектив преподавателей, а рассказала о нём психолог, медиатор Наталья Логинова.
По сути, служба медиации – это способ альтернативного урегулирования конфликтов с помощью третьей нейтральной стороны. Где могут договориться враждующие стороны? Именно здесь. В помощь – современные методики, лекции и даже психологический театр и арт-терапия.
В досудебном порядке
– Наталья Васильевна, что привлекло вас в медиации? Ведь конфликт часто заставляет нас держаться в стороне, а медиатор занимается именно конфликтом?
– Конфликт – одна из самых интересных тем в психологии. Она становится «горячей» тогда, когда это происходит с тобой, «здесь и сейчас». В настоящее время в школах часто складывается такая ситуация. Родители учеников не понимают педагогических методов учителя. Хотят, чтобы процессы шли так, как они себе их представляют. Даже не пытаясь пообщаться с учителем, идут в кабинет директора. Некоторые готовы идти дальше – жаловаться в прокуратуру. Ещё несколько лет назад подобное было невозможно! Ребёнок что-то не понял на уроке. А родители вместо вопросов и разговоров входят в «особое состояние сознания». Требуют навести порядок. Как психолог я попыталась посмотреть на проблему шире, понять, что на самом деле происходит. Да, сегодня родители стали очень активными! Но они не всегда понимают тонкости преподавательской работы и педагогической психологии. Хорошо, что папы и мамы неравнодушны к процессу обучения ребёнка. И это достойно уважения. Но у них отсутствуют навыки поведения в конфликте. Выход нашёлся – это медиация, она внедрена в образовательную систему недавно. Это новое и прогрессивное направление. Досудебное решение конфликтов – эта «зацепка» для меня стала главной. Я встретилась с молодыми преподавателями, они с восторгом рассказали о курсах школьной медиации, которые они проходят в институте повышения квалификации и профессиональной подготовки учителей. Мы вдохновились, за лето написали проект. Он получил поддержку администрации Владивостока. Нас активно поддержала директор школы. В этом её большая смелость и риск.
– Расскажите в общих чертах, что собой представляет кабинет медиации?
– Дети, учителя, родители попадают в пространство тренинга. Никаких парт – вместо этого удобные стулья и мягкие разноцветные пуфы. Есть круглый стол для переговоров (медиации). Есть места для обучения и неформального общения. Кабинеты оснащены по новейшим стандартам – интерактивными досками, цветным принтером, современнейшими компьютерами, столами с песочной терапией, оборудованием для цветовой арт-терапии. Всё сделано для того, чтобы человек, приходящий в «неспокойном» состоянии, пришёл в норму. Настроился на конструктивный разговор. Мы также приобрели уникальные методики и книги психологической направленности. Любой преподаватель имеет к этому доступ. Пожалуйста, изучайте и развивайтесь.
Мир непрост
– Вы психолог и сейчас работаете в проекте для учителей. Что вас в этом привлекает? Не кажется ли вам профессия учителя сложной с точки зрения переживания конфликта и стресса?
– Я выросла в семье преподавателей. Бабушка была директором школы, учителем химии. Мама преподавала математику и была талантливым классным руководителем. Мои первые педагогические советы проходили дома на кухне, когда мы дружно лепили пельмени. Так что в смысле стресса и конфликта я человек закалённый. Образование психолога, а также медиатора, позволяет пробовать менять угол зрения, приучает лучше понимать своё поведение и состояние, помогать другим. Родители и учителя, с которыми я работала на протяжении 30 лет, были самыми смелыми людьми, которых я когда-либо знала. Порой отношение учителя и ученика зависит от такого психологического явления, как проекция. Нас искренне привлекает или отталкивает то, что является частью нас самих – негативное или позитивное. Если нам в детстве не разрешалось проявлять ревность к брату или сестре, то мы считаем недопустимым проявление враждебности в классе и дома, даже если специалисты уверяют нас, что это нормально. И тогда нас сводят с ума дети, которые не так задавлены и закрепощены. Мы восторгаемся тем, что нам нравится в себе, пугаемся тому, чего боимся в себе самом.
– Не секрет, у мальчишек нередко ссоры доходят до драки. Приходят ли в кабинет медиации драчуны?
– Недавний случай: явились на процедуру медиации двое таких пареньков. Каждый из них рассказал, что произошло. Я предложила какое-то время побыть в одиночестве, не подходить ко второй стороне и обдумать свои намерения. Они признались, что друзья с раннего детства, и это сильнее. Так что ещё работаем. Тут не стоит спешить подписывать документ о перемирии. Важно понять, что будет потом, сумеют ли они выполнить договорные условия?
– Конфликты с участием большого количества детей вы рассматриваете?
– Да, конечно. Допустим, в класс пришёл новенький. А родители одноклассников в один голос заявили, что он «портит» их детей. Для решения конфликта мы пригласили в школу медиативный театр. С помощью этого коллектива поставили сценки на импровизированных подмостках и обнаружили много интересного. Конфликт возник при переходе в среднюю школу. До этого дети были под крылом одного учителя, и все школьные правила ясно понимали. Вдруг стало больше учителей и соответственно, свободы. Но как ей воспользоваться, им неизвестно. А тут непростой ребёнок! Родители оказались настолько вовлечёнными в тему, что три часа обсуждения пролетели незаметно. Они больше узнали о своих детях. Четыре года ученики думали о том, чего нельзя делать. Но как соотнести это с их внутренними потребностями? Какие цели ставить в переходный период? Мальчик в данном случае послужил катализатором. Но выяснилось, что не просто новичок какой-то не такой. Весь мир не такой.
Истина в игре
– Кстати, а какое место в процессе медиации занимает медиатеатр?
– Идея такова: на сцену выходят несколько артистов, одетые в чёрное. Они обезличены и изображают то, что рассказывают им люди: ситуацию конфликта или мысли на предложенную тему. Волонтёры-медиаторы театра проходят подготовку по специальной программе, а теперь они обучают новых артистов тетра – школьников. Смысл в том, что внутренние проблемы на сцене будто начинают оживать. Проигрывается конфликт, и участник (ребёнок, родитель или педагог) должен посмотреть на него под другим углом.
– Как признались мне ученики школы, они любят кабинет медиации за игры с песком.
– Столы с песочной терапией, действительно, пользуются популярностью. Игры закуплены в Санкт-Петербурге, поэтому песок Балтийский. Выстраивается очередь. Представьте себе, в каком состоянии могут зайти конфликтующие люди. Можно им предложить нарисовать картину из песка или слепить фигуру, отражающую ситуацию, жизнь, сегодняшний день, какой-либо образ и так далее. Человек расслабляется, успокаивается. У ребят огромный интерес к такой работе, а для преподавателей это ещё и отдушина – прийти, посидеть, полепить или почитать. Были у нас в гостях депутаты городской Думы и Законодательного собрания. Удивлялись, что за новшество? Некоторые получили в кабинете медиации свой личный опыт.
– Просто прийти, порисовать песком не воспрещается?
– Нет, пожалуйста. Планов у нас много, но мы не торопимся форсировать события. В психологии есть понятие – «шизофренический двойной зажим». Это состояние, когда чувствуешь себя между молотом и наковальней. Когда ребёнку в школе трудно, и дома его не понимают у любого из нас должно быть место, куда можно прийти, поиграть, отдохнуть, такое пространство, где человек будет чувствовать себя человеком.
Не бемоль мне бекаром! Экспресс-курсы в сети одолели музыкальные школы края 
Клеить в полночь крокодила. А что если отменить домашние задания? 
Непробиваемая стена. Школьные психологи оказались никому не нужны 
Детям помогает «Радость» 
А были ли каникулы. Готовим ребёнка к встрече со школой безболезненно