Ему часто задают вопрос искусствоведы: «На какую полку вас ставить?», вы живописец или график, мастер сценографии или скульптор?
Представитель штучной профессии, театральный художник, он не заботится о каком-то едином, нерушимом стиле в творчестве. Ему интересны пейзажи и натюрморты, реальные люди и мифические образы, библейские сюжеты и бытовые сценки, наполненные одновременно иронией и грустью. Как сказал арт-критик Александр Лобычев: «Персонажи его преображены сердечным участием художника в их судьбе».
В преддверии новой персональной выставки «Картинки из личной жизни», которая откроется в галерее «Арка» 30 января, художник Александр АРСЕНЕНКО ответил на вопросы «АиФ-Приморья».
Живая декорация
- Александр, как детство повлияло на выбор пути?
- Благодаря родителям я и стал художником, так как в ранние годы получил уйму впечатлений. Родился в небольшом городе Амурской области - Белогорске, откуда уехал с родителями в пятилетнем возрасте, жил в Москве, в Германии, Уссурийске. Папа был военным, поэтому его переводили из одного города в другой. Помню, как мама водила в Москве меня и брата в театр, Третьяковский и Русский музеи. Культурная линия воспитания продолжилась в Германии, где что ни город, то музей. После окончания школы вначале пошёл по пути отца, поступив в Уссурийское военное автомобильное училище, откуда выгнали за недисциплинированность. Потом был строительный техникум, где я дошёл до преддипломной практики. Понял, что снова не моё, отслужил армию, вернулся и поступил в художественное училище Владивостока.
- Рисовали с детства?
- Подражал брату с малых лет. Подходил к маме и неразборчиво просил: «Дай очкан и сделай острик», то есть «дай карандаш и подточи». В школе рисовал стенгазеты, участвовал в выставках. Считал, что художники - особые люди, небожители, и даже боялся думать об этой стезе. Естественно, волновался, когда в училище поступал. Директор - Евгений Куликов, приметил меня - серьёзного, отслужившего армию, не лохматого, подстриженного. К тому времени у меня было много друзей-художников. Никто моему выбору не удивился, правда, родители немного огорчились.
- Кого вы можете назвать своим учителем?
- Учителей-то много, но по молодости не отдавал себе в этом отчёта. В училище моим руководителем был Николай Клянин. Много лет спустя, увидев его работы, осознал, какого высокого уровня это был художник.
Так как я учился на театрального художника, то пошёл работать в театр им. Горького. Главным режиссёром тогда был Ефим Табачников, он и стал моим наставником. Помню, показываю ему эскизы, а он в ответ мне какие-то истории рассказывает - о жизни, о войне. И у меня по ходу возникают всё новые идеи. Потом поймал себя на мысли - так он мудро меня к этим мыслям подводил. Моим первым и дипломным спектаклем стала американская пьеса «Игра в джин». Один из преподавателей училища был против, заявив, что выбор пьесы неудачный. Хотя я единственный защитился «живым» спектаклем, а не просто эскизами. Справедливость восторжествовала.
- Каким принципам сценографии научились у Табачникова?
- В конце 70-х годов ставили в театре пьесу «Разгром» Фадеева, где режиссёр решил на сцене театра декорацию-сопку соорудить. Актёры по ней карабкались, скатывались. Так я усвоил принципы динамической сценографии, когда декорации становятся одним из участников действия. Иногда это оказывает сильнейшее эмоциональное влияние. В спектакле Театра молодёжи «Капитанская дочка», когда на эшафот заводят обречённого, сверху узел с мешковиной падает, люди в зале вздрагивают.
Авангард, БГ и корова Зорька
- Вы были свидетелем революции в художественном искусстве 80-х годов. Расскажите, как всё было?
- Началось с того, что мэтры соцреализма позволили нам организовывать молодёжные выставки. Раньше и в мысли не приходило, чтобы картины авангардного направления принести в Союз художников. Страшно порог было переступить! На наши хулиганские молодёжные выставки выстраивались очереди. Именно оттуда выросли художники, которые сегодня достойно представляют приморское искусство. Тогда создавались группы «Владивосток», «Штиль», галерея «Артэтаж».
- А с Гребенщиковым ваше творчество какими судьбами связано?
- Тогда во владивостокском Театре юного зрителя состоялась презентация альбома группы «Аквариум» «Навигатор», и меня позвали участвовать в выставке, обнаружив параллели в текстах Гребенщикова и моих работах. В фойе театра выставлялись также картины Ильи Зинатулина, Виктора Серова. Собственно, тогда мы с БГ и познакомились. Буквально два года назад его встретил, когда он под окнами мастерской на Миллионке пел. Я тогда ему свою картину «Волки да вороны» подарил.
- А Ленина рисовали?
- Не довелось, а передовиков производства изображал. Как-то отправили в Покровку, где нужно было запечатлеть на доске почёта корову-рекордсменку Зорьку. Ну, я нарисовал по памяти, вручил сельчанам и отправился в сельсовет деньги получать. Ан нет! Доярка Марья Ивановна встала на пути. Мол, не наша это Зорька, нет пятна на лбу и выражение лица не то. Пришлось идти в хлев, рисовать рекордсменку с натуры.
Сто этюдов про берёзки
- Много путешествуете?
- С 2010 года, когда стал свободным художником, начал активно передвигаться. Особенно запомнилась поездка по гранту в США по пяти городам - Лос-Анджелес, Вашингтон, Нью-Йорк, Санта-Фе, Пенсакола, где я слушал лекции о менеджменте в искусстве.
- Не хотелось уехать после культурного шока?
- Я и уехал в Китай, где поработал месяц. Потом начались приглашения на зарубежные выставки. Последний раз в сентябре прошлого года выставлялся в Южной Корее. Участвовали 25 стран, художники разъезжались со слезами, настолько всё здорово организовали! Сейчас в сетях общаемся. Недавно узнал, что моему коллеге из Бангладеш правительство выдало грант на поездки за границу, на развитие. У них у людей творческой профессии есть престиж. У нас до сих пор нет.
- Приморские художники вынуждены зарабатывать зарубежными выставками?
- Китай кормит. Но это чревато, потому что в первую очередь нужно угодить заказчикам. А им нужны русские берёзки, православные церквушки. Никакой свободы выбора. Коллега нарисовал сто таких этюдов, так потом рука отнялась. При этом юань растёт, а цена на картины падает.
- Среди приморских пейзажей есть дикая природа?
- Как-то администрация Хасанского района обратилась к нам с просьбой сделать выставку к бардовскому фестивалю «Славянский берег». Мы в ответ попросили показать редкие места, где не ступала нога человека. Нас отвезли в бухту Агатовую, где полудрагоценные агаты, яшма лежат под ногами. На Берегу каменной сказки, на маленьком пятачке, расположено множество бухт. Белые, чёрные, зелёные вулканические камни, разбитые штормом корабли. В каменной арке одной из бухт сверху падал ручеёк, от брызг постоянно радуга светила. На память осталось несколько картин.
- Миллионка, где ваша мастерская находится, стала уютнее?
- Когда я пришёл сюда, вокруг были лужи. Собрали деньги и заасфальтировали двор. Потом оббил стенку сеткой, сделал навес, лавки и столы; и в один из выходных во дворе открылась галерея «Подворотня». Устраивали выставки, приходили художники, музыканты. Получилось по-семейному уютно. Три сезона работали, а потом соседи начали возмущаться. Сейчас во дворе снова помойка, ведь никто за порядком особенно не следит. Замечаю, что раз в два года на Арбате плитку новую выкладывают…
- Для вас понятие благоустройство - это про что?
- Дать возможность художникам украсить город. Чтобы это смотрелось оригинально, было согрето творчеством.
- Как родилась идея будущей выставки «Картинки из личной жизни»?
- Однажды листал наброски к спектаклю, решил перевести образ короля Лира в графику. У меня в творчестве всё взаимосвязано, бывает, сценография переходит в картины, графические работы в живописные и так далее. Работу увидела директор галереи «Арка» Вера Глазкова, отметила - хорошая графика, достойный лист, нужно выставку сделать. Идея носилась в воздухе года два. Наконец, она стала близка к воплощению.
- И всё-таки, на какую полку вас ставить?
- Это не моя головная боль. Я не из тех художников, кто всю жизнь пишет в одном направлении. Мне интересно всё.
- Бывает, что нет вдохновения?
- Тогда грунтую холсты, делаю подрамники. Знаю, что момент творчества непременно настанет.
ДОСЬЕ
Александр Леонидович Арсененко родился в 1955 г. Окончил Владивостокское художественное училище в 1980 г. Многократный участник персональных и коллективных художественных выставок во Владивостоке, России, зарубежье. Член Союза художников России. Оформил как сценограф и художник по костюмам ряд спектаклей во Владивостокском драматическом театре ТОФ, Приморском краевом драматическом театре им. Горького, Драматическом театре молодёжи, Чехов-центре. За оформление сказки «Волшебник Изумрудного города» получил премию им. Андрея Присяжнюка от Приморского театрального сообщества - «За лучшую сценографию».
Жители Владивостока смогут посмотреть на творчество Карла Брюллова 
«Зимний город» подготовили для горожан юные художники Владивостока 
Как работают реставраторы в Приморье? 
Необычные хобби: микроминиатюрист поместил 12 верблюдов в игольное ушко 
Художник Вадим Быков: «Не знаю, куда мы придём с такой культурой!»