О судьбе солдата ВОВ родные в Приморье узнали только через 65 лет

«Пропавший без вести» - в этих словах заключены надежда и отчаяние, вера и безысходность. Их, канувших бесследно, миллионы. В мае - 70 лет Великой Победе. А их до сих пор ищут. 

20 лет московский поисковой отряд «Обелиск» организует экспедиции в Смоленскую область. За это время было найдено две тысячи защитников Родины, но лишь 61 имя удалось восстановить. Благодаря энтузиастам из «Обелиска» в книгу памяти Приморья был вписан Пётр Конончук, призванный из Пожарского района. Старший сын большой крестьянской семьи. Первый тракторист на деревне. Сапёр, застывший в одиночном окопе. Он ушел в сорок первом, а вернулся в 2010-м. «Вернулся» - именно так говорит племянница Петра - Людмила Конончук. 

Первенец

Мой дед, Семён Петрович Конончук, родом из донских казаков. Вместе с женой, Агафьей Евгеньевной, он приехал в приморское с. Чёрная речка в 1908 г. Похоже, бабушка была дворянских кровей: ведь раньше в крестьянских семьях детей Евгениями не называли. К тому же, о своём происхождении Агафья помалкивала. 

Село наше тихое, живописное, там от Уссури идёт приток, и вода в нём тёмная-тёмная. Наверное, оттого, что на дне водоросли коричневого цвета. Семья деда жила бедно, все трудились в поте лица. Хозяйство было большое: разводили лошадей, коров. Но львиную долю мяса и молока сдавали государству, себе немного оставляли. Бабушка родила 16 детей, из них выжили восемь. Посёлок отдалённый, один медпункт - и то за десять километров. Лечились травами, а рожали, где прихватит. О дяде Пете все хорошо отзывались. Высокий - под два метра ростом, тёмноволосый, голубоглазый. Старший сын и брат, кормилец. Добрый и надёжный. Девки по нему сохли, а дети гроздями вешались.

Пётр работал трактористом. Его младшая сестра, Валентина, искренне верила, что песню «Прокати нас, Петруша, на тракторе» посвятили брату. Рассказывала, как бежала встречать его с работы за околицу. Как он сажал её на шею, а она, счастливая, вдыхала запах тракторного масла. Жену Пётр привёл из соседней деревни - тихую и спокойную. Женился и вскоре ушёл на фронт. Ему было 23 года. 

Ждали все

Я родилась в 50-е. В детстве плохо понимала, почему каждое 9 мая бабушка выходит на дорогу и плачет. Потом мне объяснили, что Агафья ждёт своего первенца. Уж давно пришло письмо о том, что Пётр пропал без вести. Соседки шёпотом утешали: «В плен попал, а теперь на свободе, но скрывается, не может приехать домой». Но бабушка не верила - и в то, что Петю убили, и в то, что он за границей живёт. Помню, лет пять мне было, смотрю - мимо нашего дома проходит военный. Я как закричу во весь голос: «Дядя Петя!». Вся семья выбежала на дорогу, но обернулся совсем другой человек. Как нам всем хотелось, чтобы он вернулся! 

Жена Мария ждала мужа десять лет. Она бы и дальше ждала, но бабушка сказала: «Всё, Маруся, иди, устраивай свою личную жизнь». Ведь детей у неё не было, не успели. Маша ушла и больше весточки о себе не подавала. А бабушка продолжала верить. И каждый раз в день Победы плакала, перечитывая фронтовые два письма. В последнем сын писал, что ранило его легко и что война скоро закончится. 

Из глубины лет

В 2010 г. к моей маме пришли из сельсовета Пожарского района с вопросом: «Кем вам приходится Пётр Конончук?». У мамы всё поплыло перед глазами, но она устояла и ответила: «Это брат моего мужа». Потом мы получили письмо от ребят из поискового отряда «Обелиск». Они написали, что в 1993 г., во время экспедиции, проходящей в Гагаринском районе, в районе бывшей деревни Рыльково, вдоль русла ручья были найдены останки двух солдат. Среди личных вещей одного из них обнаружен бумажник, а в нём - фрагменты документов. 

Экспертиза установила, что они принадлежат Петру Семёновичу Конончуку 1918 г. рождения из с. Чёрная речка. Проверили всех солдат, призванных из Пожарского района Приморья. Информация подтвердилась в архивах Минобороны. Удалось выяснить, что Пётр воевал в 5-й армии Западного фронта в 50-й стрелковой дивизии 68-м отдельном сапёрном батальоне в должности сапёра. На воскрешение имени ушло 17 лет. Сегодня я думаю, что если бы не бумажник из крепкой бычьей кожи, который дядя Петя сам себе сшил, мы так бы ничего и не узнали. Поражаюсь, как можно было восстановить данные по бумажным клочкам, по обрывкам фраз! Там едва читается «Конон» и «Из Ус». После известия два года я ходила сама не своя, переписываясь с командиром поискового отряда Михаилом Поляковым. Потом решила, что поеду на Смоленщину, отвезу горсть родной земли.

Прощание

Меня встречали и сопровождали ребята из «Обелиска». Какие они молодцы, работают на энтузиазме, возвращают людям память о родных! Миша Поляков рассказал, что на месте деревушек Гжатского района Смоленской области в 41-42 годах было пекло. Здесь погибло около двух миллионов человек - и с нашей, и с немецкой стороны. Поисковики нашли 200 немецких солдат, родственники из Германии их забрали.

У всех немцев были опознавательные жетоны. А у большинства советских солдат жетонов не находят. Я спросила, почему у дяди Пети остался паспорт. Миша предположил, что, возможно, его сразу из госпиталя забрали и бросили в это месиво. По свидетельствам очевидцев, на поля Смоленщины тогда привозили даже раненых… 

Миноискатель на полях не перестает пищать и сегодня. Поисковики находят патроны, каски, котелки, автоматы. Немецкие складные вилки и ложки. Даже бутылки из-под одеколона, ещё пахнущие «Шипром». И копают дальше. Один человек из «Обелиска» признался, что ищет здесь своего деда, и не успокоится, пока не найдёт.

Жизнь идёт своим чередом. На месте заброшенных деревень строят дачи, кафе, шашлычные. Люди отдыхают, веселятся. А рядом - огромная братская могила, вся в бурьяне по самую макушку. Миша говорит: я сколько раз стыдил людей - бесполезно.

Я рвала, рвала траву. С дядей Петей разговаривала… Я часто видела в кино, как человек на могиле с душой умершего общается. Думала, это режиссёрский ход. А когда оказалась у обелиска, из меня невольно полились слова. Казалось, будто дядя рядом сидит, слышит, понимает. Потом он мне приснился - в гимнастёрке, поблекшей от солнца. Махнул рукой и исчез. И больше не снился.