Владивосток, 6 мая – АиФ-Приморье. Группа «Кукрыниксы» 3 мая выступила на сцене ТКК «Underground» во Владивостоке. Это первый за всю более чем 15-летнюю творческую карьеру коллектива концерт в столице Приморья. Перед концертом мы поговорили с солистом группы Алексеем Горшенёвым, который раскрыл тайны и сложности поиска истины в современном мире, рассказал о своем отношении к алкоголю и конкуренции со старшим братом – лидером группы «Король и шут».
Смотрите другие фотографии с концерта >>
| Справка | |
|---|---|
| «Кукрыниксы» — российская рок-группа, основанная в 1997 году Алексеем Горшенёвым (Ягода), младшим братом Михаила Горшенёва (Горшка) — лидера группы «Король и Шут». Название группы происходит от трио советских карикатуристов Кукрыниксы: Куприянов, Крылов и Николай Соколов. Музыкальный стиль группы, в целом укладывающийся в рок, менялся со временем. На первых альбомах группа играла панк-рок, на более поздних отошла от панка, демонстрируя некоторое влияние пост-панка. Сейчас группа состоит из 5 участников. Записано 8 студийных альбомов. | |
- Очень приятно вас видеть во Владивостоке. На концерте ожидается аншлаг и в связи с этим вопрос – вам какая атмосфера больше нравится: когда много людей или когда, наоборот, более камерные концерты?
Алексей Горшенёв: Когда много людей. Артисты – люди тщеславные и требуют особого внимания. А что вы думаете, артист вам скажет: «Да не, мне человек семь достаточно будет, я буду рвать их тут»?
- Нет, ну вы же понимаете, что «много людей» – это понятие расплывчатое. Так стадион или концертный зал?
А.Г.: Это не важно. Главное, чтобы были стены заполнены. Вот они есть стены, они должны быть все заполнены – большие или огромные – это не важно!
- В вашем творчестве вас вдохновляют в большей степени положительные или отрицательные эмоции?
А.Г.: Мы не можем абстрагироваться от негативных эмоций, либо от позитивных – они общее целое. Это называется жизнь. Это называется ток электрический. Вот и все. Стараюсь быть искренним и наступать на хвост истине. А хвост истины меня тащит к тому, что нужно четко смотреть в лицо жизни и не бояться ни негатива, ни позитива. Поэтому я анализирую жизнь такой, какая она есть, и она состоит из всего, что есть.
- В одном из интервью несколько лет назад вы говорили, что исполняете на всех концертах песню «Никто», что это ваша любимая композиция. По прошествии лет что-то изменилось, у вас появились какие-то новые песни, которые вам так же нравятся? Может, какая-то песня ее затмила из вашего нового творчества? Или она по-прежнему ваша любимая?
А.Г.: Я бы не сказал, что мне нравится именно «Никто», а все остальные так себе. Может быть, она просто наиболее удачно сделана аранжировочно. На некоторые композиции ты надеешься, а потом что-то провалилось либо в аранжировке, либо еще в чем-то, и ты начинаешь ее недолюбливать. А вообще для меня среди собственных песен нет лучше или хуже – есть удачные и неудачные.
- Про вашу связь с Есениным часто спрашивают. Вы сами однажды сказали, что не все стихи удается переложить. Есть какие-то стихи, которые никогда не получится переложить на музыку, и вы об этом жалеете? Или наоборот, стихи, которые вы и не будете пытаться переложить на музыку?
А.Г.: Нет, жалеть – это совсем уже круто. Все-таки, наверное, если бы я жалел, то приложил бы все усилия для того, чтобы это сделать. Нет, я не жалею, ни в коем случае. Дело в том, что мне бы хотелось зацепить его любовь к деревне, но это сложно. Просто не понимаю, как это сделать – я не деревенский человек, могу ошибиться. Вот в глубине его терзаний я ошибиться вряд ли смогу, потому что иду приблизительно в том же направлении, я его понимаю. А вот его любовь к деревне не разделяю, и поэтому мне сложно. Просто не понимаю, что он в этом находил. Я человек городской и мне чужда деревня.
- А что за история с Константиновым? Вам благодарность музей объявил, а может какую-то совместную работу?
А.Г.: Нет, просто люди позвонили нашему директору, сказали огромное спасибо, они прониклись этим, и мне это на самом деле очень приятно. Люди – профессионалы, они знают Сергея Есенина, всю его подноготную, его любят гораздо больше, наверное, чем я. И вот они нашли во мне, так сказать, музыкального проводника его творчества.
- В последнее время музеи пытаются принять какие-то новые вещи, чтобы молодежь привлечь так или иначе – не предлагали ли проекты какие-то совместные?
А.Г.: Они попросили: «Не могли бы вы выступить?», но для этого нужна серьезная техническая база. Это нужно делать рядом с тем местом, где он (Есенин – прим. АиФ) жил, нужно делать акустику – это все очень затратно, я на такие шаги еще не готов.
- За 15 лет вашего творчества есть ли какие-то моменты, которыми вы особенно гордитесь?
А.Г.: Вы знаете, я получил огромное удовольствие от работы вместе с Юрием Каспаряном, гитаристом группы «Кино». Он вообще человек весьма закрытый, и когда наш директор Игорь предложил ему поработать вместе, он сказал: «Давай так, Игорь, если мне ребята не понравятся, я просто скажу, что извините, мы не будем». И вот на протяжении долгих лет мы с ним остаемся хорошими приятелями, а он человек очень закрытый и вообще слова никому не скажет. Посидит и скажет: «Ну все, извините, я пошел». Ну а вообще есть какие-то творческие успехи, но я о них не хочу пока говорить, бог с ними.
- Вы говорили, что очень важный для вас момент, когда вы увидели первую «Ассу» и в конце песня «Перемен» - она что-то поменяла у вас в душе.
А.Г.: Я увидел настоящего рок-героя, который мне близок, которого я понимаю. И в тот момент я подумал, что это действительно мой единомышленник. Не просто какое-то фенство (от англ. fence – забор, имеется ввиду «видимость»), здесь я увидел энергию. И действительно, мы с ним дышали в одном темпе, в одном русле думали. Я тоже романтик, я тоже темный романтик, и это меня поглотило в нем.
- А что касается киноленты? Первая часть – что она для вас значит, и успели ли вторую уже посмотреть?
А.Г.: Нет, вторую не смотрел. А первая часть – хорошее кино. Оно характеризует то время, изменение в социуме, да и вообще в мышлении.
- Гастроли – очень тяжкий труд. Выступления, концерты – вы на них отдаете всего себя. Как вы отдыхаете? Очень тяжело представить таких мужественных людей расслабленными. Каким образом вы отходите от этого напряжения?
А.Г.: Да никак, это все накапливается как снежный ком. Потом начинаешь с ума сходить. Раньше пили много, а сейчас я вообще не пью. Сложно, это очень сложная тема. Что такое по сути гастрольный тур? Постоянно одно и то же, ты постоянно на сцене, уже и в жизни становишься героем. Вошел в роль, и уже очень сложно выйти из нее, так и начинаешь с ума сходить, наблюдаешь за всеми. Все время кажется, что я на сцене. Сумасшедший такой образ жизни. И из этого никак не выйти, то есть нужно время отдыха, отсидеться, отлежаться. Тур – это такое, с одной стороны интересное времяпрепровождение, с другой стороны мы знаем, что если мы едем в тур, то оооо!
- В ваших отношениях с братом (солистом группы «Король и шут» Михаилом Горшенёвым – прим. АиФ) есть какая-то конкурентная борьба?
А.Г.: Какой-то прямой конкуренции нет. Я бы так не сказал. Вряд ли.
- Вы развиваетесь, много всего пробуете, для вас отношение к творчеству, как вы начинали и как сейчас – оно же изменилось? Происходит какое-то переосмысление, переоценка для вас вашего же творчества? Расскажите, пожалуйста, немного, какие позиции для вас поменялись.
А.Г.: Я считаю, что мой путь – это естественный путь человека мужского рода, находящегося в вечном конфликте между внутренним и внешним миром. Рок-музыка способствует разрешению этих проблем. Но, к сожалению, это все происходит на фоне уничтожения физической целостности организма – почки, печень, убийство нейронов не миллионами, а миллиардами. Это тонкий вопрос, его можно развить очень серьезно, но я бы не хотел этого делать.
- В одном интервью вы говорили, что «когда мы подружились с компьютером, тогда мы есть». С годами процесс записи песен стал легче? В чем плюсы, в чем минусы компьютеризации?
А.Г.: Плюс в том, что я сам умею сводить композиции. То есть, допустим, Есенина я делаю сам: записываю все сам и свожу дома. В этом есть огромный плюс: не нужно растрачиваться и слушать недоделанных звукорежиссеров, которые в этом ничего не понимают и делают из этого вид типа «Леша, я сделаю, ты посиди». Ничего подобного!
.jpg)
- То есть именно негативный опыт подтолкнул вас к таким шагам?
А.Г.: Да, мне не нравится, как люди сводили наши альбомы. Есть один-единственный позитивный вариант сведения – это был альбом «Шаман», но там участвовали люди, которых я безмерно уважаю. И мы отнеслись к нему, что надо так сделать.
- То есть впредь вы планируете полностью сами заниматься записью или все-таки кого-то привлекать?
А.Г.: Мне бы хотелось наш номерной альбом «Благодать» сделать самому. Чтобы не было как раньше: «Блин, ребята, у нас времени нету, через неделю нужен выпуск», и махнуть рукой. Ни в коем случае! Больше я так делать не буду.
- По поводу времени: вы сказали, что сейчас нет вот той волны, которая нас так захлестывала, что некогда было гитару нормальную выбрать… А сейчас появляются в ротациях те же рок-композиции, на каких-то станциях, где этого не было никогда. На ваш взгляд, реально ли, что сейчас будет вторая рок-волна? Или того, что было, уже не будет никогда?
А.Г.: Честно сказать, я не слежу за тенденциями сегодняшнего музыкального мира, мне это не интересно. Мало того, я считаю, что сейчас это сделать очень сложно, потому что нет излома. А любая агрессивная мысль, она возникает тогда, когда ты понимаешь, что что-то здесь не так. Когда ты понимаешь, что что-то меняется, и тут же анализируешь, что было и что будет. Мысль рождается только в том случае, если есть конфликт в чем-то. Сейчас все очень гладко, очень мягко и можно развиваться только в техническом умении, нарабатывать себе руку в чем-то там, ну то есть как в профессии, но ни в коем случае не как развитие мозгов. Я не вижу возможности развития рок-музыки в нашей стране, если люди будут относиться к рок-музыке как к просто техническому искусству. «А вот знаете, мы хотим записаться как фины, либо как немцы...и у нас это все зазвучит!» Мы страна с другим менталитетом, мы дети Достоевского и Толстого. А те люди, они никакого отношения к развитию мозговой деятельности, я имею в виду тех, что за океаном, не имеют. Они поют какую-то чушь, любая команда, кто бы они ни были за бугром, они ставки делают больше не эстетику жанра, нежели чем на мозговой штурм. Меня это не интересует. Я не за эмоции, я за то, чтобы наступать на хвост истине. Меня эмоции не интересуют.
Вы знаете, есть такая тема: Откуда действие берется? Вот когда вы уже что-то сделали, откуда это взялось? Это потому что вы подумали, да? Для того чтобы что-то сделать, вы продумали и это сделали. А откуда вы продумали? Из-за эмоций или из-за того, что вы взвесили все, решили, подумали и сделали. Так вот эмоции мешают правильности этого дела. Вы можете потом об этом пожалеть. Но для вас, для девушек, это единственный выход выжить. А для мужчин он наоборот: единственный выход выжить – это логическое мышление. Потому что он будет идиотом, если вдруг подумает «зачем я это делал?». И дело не в сомнениях, дело в том, что он замахнулся, ударил, а все это вышло без взвешивания ситуации, а так мужчина не должен поступать. Для женщины это нормально, мало того, так и должно быть. Она не должна думать логически. Она должна ощущать все, она должна жить ощущениями, любить, она не должна думать, что у нее сзади. Она должна бежать, стирая ноги, к своему любимому мужчине, вне зависимости от логического размышления: кто он, что он и как. А мужчина должен все делать иначе. В этом и заключается то, на что вы обратили бы внимание, что бы вы охарактеризовали вопросом «что вы сделали за 15 лет в рок-музыке?». Я на это обратил внимание и считаю, что я прав. То есть считать правым – это значит много мыслить, анализировать и иметь под собой какие-то определенные доводы, факты, аргументы, которые говорят, что я прав. То есть я могу абсолютно на любую тему с вами говорить, и я буду прав. К сожалению, для вас это кажется агрессией с моей стороны, а с моей стороны это не так.
- Алексей, вы иногда произносите фразу «не все то гусь, что из воды торчит». Что вы под ней понимаете?
А.Г.: Это основа всего. Это я понимаю так: вы взяли хлебушек, его в воду накидали, в расчете на то, что гусь прилетит, приплывет, он вам нужен. Ну, вы видите гуся. Зачем вы хлеб накидали, если так коряга стоит в воде? Зачем вы свое время растратили на то, чего там нет? Ну, вы увидели что-то там, подумали, что гусь, вы не знаете, гусь там или что, вы начинаете либо к нему плыть, либо хлебушек кидать, чтобы его заманить – вы время растрачиваете зря. Вы все сделали для того, чтобы он приплыл, а это коряга в земле. Я тоже не сразу к этому пришел. За 15 лет в рок-музыке меня это прибило к моему берегу.
.jpg)
- А когда вы стали это понимать?
А.Г.: Когда я стал понимать, что алкоголь имеет возможность тебя бросить на дно и ты можешь быть любым лузером в любой ситуации, когда есть возможность проанализировать себя в творческом подъеме на высоте кайфа «блин, что я сделал, это же прикольно, я же молодец!» и быть абсолютным злом на стороне алкоголя. Есть возможность сравнения и анализа. И если ты можешь сравнить абсолютный минус и абсолютный плюс, то возможен факт, что ты можешь это все довести до какого-то абсолютного нуля, то есть дойти до истины. Нельзя быть средним человеком и думать, что ты все знаешь. Нужно быть абсолютным злом и абсолютным плюсом, то есть иметь возможность сравнения. И рок-музыка в этом помогает. И вообще рок – это возвышение, это гора, а значит, мы имеем возможность быть на горе, а гора состоит и из того, что вы имеете возможность быть внизу. Есть что сравнивать, понимаете?
- При написании песен было такое, что вы чувствовали, что вот это будет бомба, это будет хит?
А.Г.: Нет, я так не размышляю, я считаю, что вообще меня интересует не хитовая сторона. Есть два таких писателя: Роберт Шекли и Роджер Желязны. Они абсолютно противоположны. Один делает из одной мысли целую эпопею на шесть книг, а другой делает сто рассказов, которые можно раздуть еще больше, чем на эти шесть эпопей. Так меня больше устраивает Роберт Шекли, он не тратится на всякую чушь, не расписывает и не размазывает. Он делает четко, агрессивно, интересно, и ты понимаешь, что как, блин, закрутил! И он не думал о том, хит это – не хит, он просто так жил и смотрел. Ему было важно поделиться, и когда он это сделал, он тоже ощущал «блин, я это сделал!», для него это самое важное.
- У вас сейчас закончится тур – что будете делать дальше?
А.Г.: Мне нужно закончить вторую часть Есенина «Смерть поэта», а дальше посмотрим. Есть всякие мысли, но я пока не хочу их раскрывать. У нас люди, как фраза из песни «Хрустальный мир» - чуть откроешь двери, сразу понабегут звери и начнут лаять «вы нам обещали, а сами ничего не сделали». Я вообще ничего не буду говорить, меня это угнетает. Люди, требуя, ставят при этом еще и меня в неловкое положение. Творчество уже опустилось до ситуации жрачки. Сидят люди и все время на энтер давят и говорят «дай мне, дай мне жрачки». Руки бы поотрубал! Нет, не все такие. Я и не говорю что все. Но это же ведь не делает проблему меньше. Просто это факт сегодняшнего дня. И меня это раздражает жутко. Поэтому я стараюсь больше этим не заниматься и не подпитывать людей своими планами, мне это неинтересно. Они от того, что у меня есть, возбуждаются, им от этого здорово, потом перевозбуждаются, и мне становится от этого хреново. Я что, сам себе враг?
- И ваши пожелания, пожалуйста, всем.
А.Г.: Хотел бы пожелать людям, чтобы они помнили фразу Ричарда Баха «Все, что мы видим – это иллюзии, все, что вокруг нас – это и есть реальность». То есть не надо дураком быть. Вот так.
Международный фестиваль «V-Rox» стартует во Владивостоке 
Деятели Владивостока неоднозначно отреагировали на новый гимн города 
Главные достопримечательности для Ивана Панфiловъа 
«Уголь на бумаге»: приморский уличный художник из физика стал лириком 
Иван Панфiловъ: «Это раньше я считал, что главные достопримечательности Приморского края - девушки и море